Похищение сабинянок (сборник) - Страница 10

– Так как же, товарищ лейтенант? А? Дело ясное? Да ведь?..

Лейтенант невозмутимо выдохнул замысловатую струйку дыма, не спеша расстегнул ладно сшитый китель с новеньким ромбиком на груди.

– Что вы так волнуетесь, товарищ Шелудько? – произнес он наконец.

– Так ведь случай-то какой!.. И Мих… Что с ним?..

– Ничего особенного. Приболел, сейчас выздоравливает… Вы лучше расскажите-ка еще разок, что с вами произошло. Со всеми подробностями.

Витек обиженно поджал губы, откинулся на спинку стула и заговорил, будто читая вызубренное наизусть стихотворение:

– Дело было на вокзале. Мы с ефрейтором Михайловым несли патрульную службу в соответствии с графиком…

– Все, – сказал начальник патруля, – свободны, Можете отправляться в часть. Смотрите, нигде не задерживайтесь, я позвоню, проверю. Вопросы?

– Нет вопросов! – гаркнул за двоих Витек.

Оставшись одни, солдаты в нерешительности переглянулись.

– Ударим по мороженому? – ефрейтор Виктор Тарасович Шелудько, а для друзей попросту Витек, громко причмокнул губами, изображая несказанное наслаждение. Его напарник, тоже ефрейтор Михаил Михайлович Михайлов, более известный как М-3, Мих-Мих или просто Мих, молча кивнул в знак согласия. Два высоких, уверенных в себе парня в отутюженной парадной форме с множеством ослепительно надраенных пуговиц, лычек, значков и эмблем дружно зашагали, пересекая зал ожидания.

Вокзал был стар и определенно мал для огромного промышленного города, который километров на тридцать протянулся вдоль стонущей от почти непосильного напряжения железнодорожной магистрали. В любое время года в этом грязновато-сером двухэтажном здании лежали, сидели, ходили, спали, пили, пели и ругались тысячи людей из бесчисленных градов и весей обширной и разнообразно расселенной России. Элегантные чемоданы и бесформенные узлы, корзины и бидоны, мешки, сумки, пакеты, авоськи, словом, все, что только можно было втиснуть в нутро многострадальных цельнометаллических вагонов, – все это в самых неожиданных сочетаниях загромождало и без того тесное, да еще и урезанное для размещения лотков, киосков, закусочных и прочей нужности помещение вокзала.

За прошедшие сутки солдаты настолько притерпелись к этой толкотне, что почти уж и не обращали на нее внимания. Торопиться им было некуда, и они, чрезвычайно довольные таким редкостным для армии состоянием, чинно двигались в сторону буфета.

Внезапно Витек затормозил. Его поднятая нога повисла в воздухе, помедлив, он опустил ее чуть в сторонке. Нагнувшись, он поднял с замусоренного пола часы с браслетом.

– Мих, гляди, браслет какой! Японский, что ли?

Мих взял у товарища часы, вгляделся. Простенькие, в потертом, видавшем виды корпусе, марки «Ракета» – точно такие же, как были у него, он еще разбил их недавно на учениях. Зато браслет…

Две плоские змейки, покрытые выпуклыми ребристыми чешуйками, о двух головах каждая, тесно переплелись не то в смертельной схватке, не то в жаркой страсти. Челюсти намертво сцеплены. На ощупь змейки прохладные, скользкие…

Мих смотрел на змеек, и ему вдруг почудилось, что они – живые. Тела их чуть заметно подрагивали, по зеленоватой коже прокатывались мелкие судороги. Невиданные – то ли ромбические, то ли крестообразные глаза, по четыре на каждой головке, красновато переливались.

– Какой скользкий, – сказал Мих. – Как намыленный…

И рука, что ли, у него дрогнула – неожиданно выронил часы.

Реакция лучшего футбольного вратаря части сработала безотказно. Резкий наклон, подгребание левой рукой – и браслет, проскочив ладонь, прочно охватил запястье.

Мих поморщился, попытался стащить браслет. Увы, безуспешно. Тогда он в некоторой растерянности отставил кисть в сторону и обратился к Витьку:

– Помоги-ка.

Однако все попытки расстегнуть, растянуть и даже сломать занятную игрушку окончились неудачно. Браслет сидел, как приклеенный.

– Больно? – участливо осведомился Витек.

– Да нет, – ответил Мих. И, подумав, добавил: – Неприятно.

– Ну, это пустяки! – успокоился Витек. – Твои часы в ремонте – вот и поноси пока эти. Зато браслет какой! Закачаешься!

– Что ж теперь – так всю жизнь и таскать эту пакость? – возмутился Мих.

– Почему же пакость? Вполне приличные часики.

– Приличные? Ну, и бери их себе, носи, если охота!.. И потом, кто-то ведь их потерял… Пошли в милицию.

– Да ладно тебе! – Витек взял товарища за руку, поднес часы к глазам. – Браслетик – люкс! Точно японский… А глаза у змеек – ну, просто живые!

Он вплотную приблизил красновато переливающийся крестик. Вгляделся…

…Перед ним была ночь. Крупные разноцветные звезды словно бы пульсировали, лучась на непроницаемо-черном небе. Где-то в беспросветной тьме угадывались движения, шорохи – жизнь. В носу защекотало от резковатого, но приятного запаха…

Витек зажмурился и – чихнул.

– Вот это да! – восхитился он, утирая нос ладонью. – Во дают самураи! Там живые картинки! Даже с запахом… Да ты сам погляди!

Мих нехотя приблизил браслет к глазам. Но разглядеть ничего не успел. Витек толкнул его в бок:

– Глянь-ка туда!.. Вон там бомж сидит. Как-то странно он на нас поглядывает.

Бомж, действительно, был совершенно хрестоматийный. Небритый, весь какой-то засаленный. На ногах – разбитые опорки, на голове – потерявшая форму шляпа. Вот только взгляд… Трезвый, ясный, пронизывающий.

Мих предположил:

– Это его часы, наверно…

– Ну да! – насмешливо скривился Витек. – Семейная реликвия… Наследство покойного дедушки графа Пшепрошепаньского!